Неточные совпадения
Косые лучи солнца были еще жарки; платье, насквозь промокшее от пота, липло
к телу; левый сапог, полный
воды, был тяжел и чмокал; по испачканному пороховым осадком лицу каплями
скатывался пот; во рту была горечь, в носу запах пороха и ржавчины, в ушах неперестающее чмоканье бекасов; до стволов нельзя было дотронуться, так они разгорелись; сердце стучало быстро и коротко; руки тряслись от волнения, и усталые ноги спотыкались и переплетались по кочкам и трясине; но он всё ходил и стрелял.
К этому примешивался плеск волн, которые разбивались о плоты и берег, забегали в кусты, быстро
скатывались назад, подтачивая древесные корни, увлекая за собой глыбы земли, дерну и целые ветлы; в заливах и углублениях, защищенных от ветра,
вода, вспененная прибоем или наволоком, обломками камыша, прутьев, древесной коры, присоединяла ропот
к яростному плесканью волн.
Привязав челнок
к лодке, Захар и Гришка ловко перебрались в нее; из лодки перешли они на плоты и стали пробираться
к берегу, придерживаясь руками за бревна и связи, чтобы не
скатиться в
воду, которая с диким ревом набегала на плоты, страшно сшибала их друг с другом и накренивала их так сильно, что часто одна половина бревен подымалась на значительную высоту, тогда как другая глубоко уходила в волны.
Это была громадная скала, стоявшая
к верховьям реки покатым ребром, образуя наклонную плоскость, по которой
вода взбегала пенящимся валом на несколько сажен и с ужасным ревом
скатывалась обратно в реку, превращаясь в белую пену.
По сухому почти месту, где текла теперь целая река из-под вешняка, были заранее вколочены толстые невысокие колья;
к этим кольям, входя по пояс в
воду, привязывали или надевали на них петлями морды и хвостуши; рыба, которая
скатывалась вниз, увлекаемая стремлением
воды, а еще более рыба, поднимавшаяся вверх по реке до самого вешняка, сбиваемая назад силою падающих волн, — попадала в морды и хвостуши.
Еще
скатывается с пальцев
вода на мраморные плиты, когда что-то мягко распластывается у ног Пилата, и горячие, острые губы целуют его бессильно сопротивляющуюся руку — присасываются
к ней, как щупальца, тянут кровь, почти кусают. С отвращением и страхом он взглядывает вниз — видит большое извивающееся тело, дико двоящееся лицо и два огромные глаза, так странно непохожие друг на друга, как будто не одно существо, а множество их цепляется за его ноги и руки. И слышит ядовитый шепот, прерывистый, горячий...
У Стивы — «чрезвычайная снисходительность
к людям, основанная на сознании своих недостатков». Он «совершенно ровно и одинаково относился ко всем людям, какого бы состояния и звания они ни были». «Море добродушного веселья всегда волновалось в душе Степана Аркадьевича». Неприятности и недоразумения
скатываются с его души, не проникая вглубь, как
вода с куска сливочного масла. «Все люди, все человеки, как и мы грешные: из чего злиться и ссориться?» — думает он.